Верховный суд поставил под сомнение правовую логику, которую в последнее время регулярно использует Генпрокуратура, подавая иски о пересмотре итогов приватизации, считает партнер юридической компании NSP Роман Макаров. Суд, в частности, подтвердил, что юридическая ответственность может наступать только за те деяния, которые признавались правонарушением по закону, действующему на момент их совершения
Юридическое сообщество продолжает обсуждать Верховного суда (ВС) России по делу уральского предпринимателя Малика Гайсина — бывшего владельца производящего электрооборудование завода «Исеть». За этим процессом внимательно следят юристы, вовлеченные в многочисленные в последнее время дела по искам Генпрокуратуры, требующей вернуть в собственность государства те или иные ранее приватизированные активы. Полагаю, что позиция ВС важна и для многих депутатов и чиновников, которые до перехода на государственную службу активно занимались бизнесом.
Благо от Генпрокуратуры
Правовую позицию Генпрокуратуры и способ рассмотрения — в одно заседание во всех инстанциях с обращением решения к немедленному исполнению — дела Гайсина можно назвать типичными, схожими, например, с тем, что мы наблюдаем в бывшего губернатора Челябинской области Михаила Юревича и экс-депутата Госдумы Вадима Белоусова или краснодарского предпринимателя и бывшего чиновника Андрея Коровайко, у которого были изъяты акции одного из крупнейших в России агрохолдинга «Покровский», и в других менее громких процессах.Позиция прокуроров по таким делам проста: поскольку активы были приобретены в нарушение антикоррупционного законодательства, они подлежат изъятию в доход государства. При этом нарушением законодательства прокуратура считает недекларирование этих активов чиновниками «в установленном порядке».
В деле Гайсина речь идет о периоде с 1996-го по 2000 год, когда предприниматель был депутатом Госдумы, однако в те времена такого порядка не было установлено, он появился в законодательстве лишь в 2008 году, но санкцией за его несоблюдение было не изъятие собственности, а административная ответственность — уход с государственной должности.
Кроме того, по мнению Генпрокуратуры, борьба с коррупцией является нематериальным благом, на защиту которого, в соответствии с Гражданского кодекса, не распространяются обычные сроки исковой давности. В итоге изыскиваются нарушения, совершенные 15 лет назад и более. Проблема в том, что одновременно прокуратура требует прекратить права собственности, что может быть реализовано только в пределах срока исковой давности. Для стабильности гражданского оборота на любое материальное требование, в том числе изъятие имущества в пользу государства установлен временной предел. Не может неопределенный круг лиц, например инвесторы, купившие акции компании на бирже в 2024 году, жить под страхом изъятия собственности из-за ошибок в приватизации начала 1990-х. С этой логикой, кстати, на последнем съезде РСПП и президент Владимир Путин. Как известно, в деле об отмене приватизации Соликамского магниевого завода по иску Генпрокуратуры не только акции основателей, но и всех миноритариев, купивших их на бирже.
Определиться с понятиями
В итоге определение Верховного суда получилось без преувеличения разгромным. Коллегия судей сходу цитирует пассаж судебного акта первой инстанции: «Действия по приобретению акций и формированию контрольного пакета акций являются актами коррупции, подрывающими демократические институты и ценности, этические ценности и справедливость, наносят ущерб устойчивому развитию и правопорядку, и, поскольку прокурор обращается с иском о защите нематериального блага, соответственно, на данные требования исковая давность не распространяется». Далее она приходит к выводу, что такой судебный акт принят с существенным нарушением права, указывая, что «для правильного разрешения настоящего спора суду необходимо было… определить права и обязанности Гайсина М.Ф. в период нахождения его в должности депутата, предмет спорных отношений, на какие денежные средства приобретено имущество, а именно акции».Действительно, если, например, сотрудник ДПС или прокурор приобрели в период нахождения на должности 40 квартир и при этом не могут объяснить происхождение средств, то такое жилье изымается в доход государства. Это признанная ЕСПЧ и российским Конституционным судом справедливая практика.
Однако, нельзя изымать таким образом имущество, которое было приобретено:
- до поступления на службу государству;
- до появления соответствующего закона;
- за 15–20 лет до иска прокуратуры.
Сказанное кажется юридической банальностью, но с учетом вала противоположных решений воспринимается как глоток свежего воздуха.
Отдельно Верховный суд прошелся по практике изъятия имущества, нажитого до перехода на госслужбу, которая осуществляется даже без попыток оценки — создано ли оно на легальные доходы, поскольку Генпрокуратура не утруждает себя подсчетами, а заключения, произведенные защитой по таким делам, остаются не услышанными судом.
Своим определением Верховный суд отменил решения нижестоящих судов и направил дело Гайсина на новое рассмотрение. Остается надеяться, что ВС пересмотрит еще несколько похожих дел, чтобы судебная система осознала формирование новой практики.
В пользу этого говорят и недавние новости в деле Коровайко. После того, как прокуратура быстро выиграла дело в первой инстанции, в апелляцию в Краснодарский краевой суд от отобранных в госсобственность компаний явились уже новые, назначенные государством представители. Эти лица указали, что в данном деле имеется неясность применения положений о сроке исковой давности и ходатайствовали о передаче рассмотрения этого вопроса в Конституционный суд (КС). Удивительно, но Краснодарский краевой суд стороны услышал и действительно этот вопрос в КС, а рассмотрение дела приостановил. Конституционный суд запрос к рассмотрению. Нельзя не отметить, что ранее КС неоднократно высказывался по схожим делам как в части имущества, нажитого коррупционным путем, так и в части исковой давности — и его толкование в корне расходится с мнением Генеральной прокуратуры.
Большинство юристов, представляющих интересы частного бизнеса, надеются, что определение Верховного суда и ожидаемое решение Конституционного суда будут не только соответствовать чаяниям бизнесменов и инвесторов, но и сумеют остановить процесс необоснованного изъятия частных активов в пользу государства.
