- Специальный корреспондент
"Операция "Ы" и другие приключения Шурика" - первая по настоящему успешная полнометражная работа Леонида Гайдая. Причём успешная - это мягко сказано. Это был триумф! С момента премьеры прошло уже более 50 лет, а фильм до сих пор с удовольствием пересматривают зрители разных поколений
Формулу успеха Гайдая не разгадает никто. Наверное и он сам не знал её до конца, судя по его последним работам. Поэтому давайте просто обратимся к фактам. Несколько интересных моментов, приподнимающих завесу тайны успеха легендарной комедии.
В первоначальном варианте сценария, который имел название "Несерьёзные истории", не было знаменитой троицы Трус-Балбес-Бывалый. Он состоял из двух новелл. Более того, не было и "хорошей девочки Лиды" - во второй новелле сквозной персонаж должен был перевоспитывать великовозрастного оболтуса - студент-очкарик устраивается репетитором и готовит к поступлению в институт единственного сына любвеобильных родителей, чья мечта на самом деле - побыстрее смыться из родительского дома
Сам студент имел совершенно другое имя - он был не Шуриком, а Владиком и имел фамилию не то Арьков, не то Арыков (авторы воспоминаний путаются в показаниях)
На роль этого самого студента худсовет пробовалось много молодых актёров, которые позже стали звёздами советского кино: Виталий Соломин, Сергей Никоненко, Евгений Жариков, Всеволод Абдулов, Геннадий Корольков, Иван Бортник, Валерий Носик, Александр Збруев, Евгений Петросян.
Утвердил же худсовет Валерия Носика
Но Гайдай был всё равно ещё в поисках. Еще во время работы над сценарием Гайдай пришел к убеждению, что главного героя он будет списывать... с себя. Вот почему даже внешне Владик Арьков был выписан в сценарии как копия Гайдая: длинный юноша в очках. И когда ему кто-то принёс фотографию Демьяненко, Гайдай тут же отправился в Ленинград на личные переговоры с актёром.
На роль прораба в первую новеллу изначально пробовался Владимир Высоцкий, а Михаил Пуговкин был главным кандидатом на роль Верзилы
Один из самых распространённых мифов про фильм, что Леонид Гайдай в первой новелле снял себя с фразой "Огласите весь список, пожалуйста". На самом деле это не так. Гайдай действительно мелькает в кадре в качестве "один из массовки", а знаменитую фразу произносит непрофессиональный актер Олег Скворцов
Немногие знают, что знаменитая операция изначально в сценарии называлась не «Ы», а «У». Название изменил Гайдай. А дело было так. Завершение написания сценария соавторы неплохо отметили. А на следующий день, кто-то из творцов-создателей, страдал жутким похмельем.
На предложение «подлечиться» при виде поллитровки водки он лишь отчаянно замотал головой, поморщился, скривился и произнёс: «Ы-ыыы…». Смотрелось и слышалось это так смешно, что режиссёр изъял из названия новеллы угрожающе-хулиганистое «У» и поменял на «Ы», лишь подкорректировав произношение буквы – вместо «мучительно-похмельной» на интригующее «чтобы никто не догадался»
Натурные съёмки знаменитой комедии проходили в четырёх городах. Началось всё в Москве, где на территории «Мосфильма» снимали эпизод «Во дворе милиции». Здание милиции изображала одна из химических лабораторий студии, где проявляли плёнку
После чего 30 июля группа перебазировалась на одну из строительных площадок в Свиблово, чтобы начать съёмку эпизодов «На стройке».
Но киношников подводила то погода, то техника, то плохая пленка. В итоге все летние сцены отснять в Москве не удалось, и Гайдай стал искать места для съёмок на юге. Последние «летние» сцены в Москве снимали 16 октября. В этот день снимали очень «мокрый» и одновременно самый первый эпизод фильма – «Шурик под проливным дождём на автобусной остановке». Дальше в столице снимать лето было уже невозможно.
Гайдай вместе с оператором и художником вылетели в Баку, чтобы выбрать места для натурных съемок. Однако и в столице Азербайджана погода оказалась не лучше. Тогда выбор пал на Одессу. Съемки в Одессе начались 21 октября. Но и там группу продолжал преследовать злой рок: назначенная на этот день съемка была отменена из-за внезапной болезни Демьяненко: простой длился до 25 октября. А когда съемки возобновились, то внезапно испортилась погода и объект «у дома Лиды» пришлось снимать в несколько заходов, когда проглядывало солнце.
Импровизируя прямо на съёмочной площадке, Гайдай придумал известный трюк с удивлённым псом-боксёром. Помните, Лида и Шурик, увлечённые конспектом, проходят мимо злобно ворчащего, а затем лающего пса? Боксёр ложится и удивлённо «пожимает плечами». Снимали «мимику» собаки следующим образом: боксёра показывали крупным планом. Режиссёр ложился под пса, держал его передние лапы и в нужный момент их поднимал вверх, отчего на боксёрской морде появлялись естественные складки, и сердитая животина «удивлялась».
Там же, в Одессе, нашли и подходящую стройплощадку, чтобы закончить съёмки новеллы «Напарник». На съёмочной площадке было жарко, порой даже обжигающе – в эпизоде, где Шурик угодил в битум. Этот битум из-за чьей-то неосторожности загорелся, и начался самый настоящий пожар. На Демьяненко едва не загорелась одежда. Огонь тушили и строители, и киношники.
Летние сцены закончить снимать смогли только в начале апреля. Съёмочная группа перебралась в Ялту, где была снята последняя сцена «Шурик и Лида после экзаменов идут по улице» (эпизод с люками)
Итак, весь фильм был снят в четырёх городах: Москве, Ленинграде, Одессе, Ялте и чудом монтажа соединён в один.
Съёмки третьей, последней новеллы в фильме, в которой снималась знаменитая троица Трус, Балбес, Бывалый, и действе которой, в отличии от первых двух, проходило зимой, подгадали к декабрю, чтобы уже лёг снег. Съёмки запланировали в Ленинграде. Но, по приезду, съёмочной группе и там погода подложила свинью – в небе ни облачка, на улицах ни снежинки. Пригнали далеко из-за города 12 самосвалов со снегом, только собрались снимать, как он тут же растаял. Пришлось заменять его ватой, нафталином, что, кстати, в кадре выглядит абсолютно убедительным и по сей день.
Чтобы снежно-нафталиново-ватный реквизит не разнесло ветром, снимать начали с конца – со сцены, когда старушка «Божий одуванчик» застаёт на складе четверых спящих мужиков + мышку, которая прибыла на съёмки со своим дрессировщиком Князевым. Кстати, мышку больше всего ругали на худсовете и хотели вырезать её из картины, но режиссёр серую актрису отстоял.
До сих пор идут споры о том, кто же написал знаменитую песню, «Постой паровоз». Согласно общепринятой версии, автор «хита» – Николай Ивановский, 1928 года рождения, с образованием 7 классов, вор-рецидивист, но при этом член Союза писателей. «Паровоз» он написал в 18 лет в лагере в Карелии. В детскую колонию в первый раз попал за то, что был карманником. Во время войны начал воровать, чтобы не умереть с голоду. Всего провёл на зоне девять лет. Для авторитета писал блатные песни – другие там не признавались, а тайком для себя сочинял стихи про родной Ленинград. Освободился, устроился на «Ленфильм». На киношных посиделках пел, и песня стала застольной. А потом её выдал Юрий Никулин с экрана.
2:13
Цензура блатную песню пропускать сначала не хотела, но Гайдай отстоял её убрав один куплет, который, по словам сценариста Якова Костюковского звучал приблизительно так:
Пусть гадом я буду
Я пилку достану
Решетку я ей перепилю
Пускай луна светит своим коварным светом
Но я из тюряги убегу
1 февраля в павильоне № 8 начали снимать эпизоды «ограбление склада». Вспоминает Юрий Никулин: «Для эпизода «Бой на рапирах» пригласили преподавателя фехтования, который учил нас драться на рапирах. После нескольких занятий мы дрались как заправские спортсмены. Показали бой Леониду Гайдаю. Он посмотрел со скучающим видом и сказал: – Деретесь вы хорошо, но все это скучно, а должно быть смешно. У нас же комедия».
Тогда-то Гайдай и придумал эпизод, как Шурик протыкает Балбеса шпагой, у того появляется кровь, которая потом оказывается вином из спрятанной за пазухой бутылки.
Во время съёмок нередко приходилось импровизировать. Занимался этим не только режиссёр, но и сами актёры. Как известно, в эпизоде погони на складе Балбес натыкается на скелет. Было снято восемь вариантов сцены. Во время одного из дублей Никулин решил попридуриваться – взял и сунул палец между открытыми челюстями (что не было предусмотрено сценарием), а те вдруг щёлкнули и хватанули актёра за палец – Никулин беззвучно заорал от «ужаса». Вся съёмочная группа легла от смеха. На счастье режиссёра, камеру оператор не выключил (совершенно по чистой случайности), и она засняла этот никулинский прикол, который затем полностью вошёл в фильм.
Кроме импровизаций Гайдай иногда заимствовал сцены-диалоги из серьёзных фильмов. Скажем, сцена торга директора базы тов. Петухова с троицей жуликов («Вы нас не знаете, и мы вас не знаем», «Ваши условия?», предложение 330 вместо 300) скопирована с такой же сцены торга, но коменданта московского Кремля с контрреволюционером из фильма «Ленин в 1918 году» (реж. М. Ромм, 1939).
25 февраля состоялся худсовет, на котором обсуждалась третья новелла фильма. Приведу отрывок из выступления художественного руководителя 2-го творческого объединения «Мосфильма» Ивана Пырьева: «В комедии главное – четкость и тактичность в поведении. Но иногда этой тактичности исполнения и не хватает. Вот Моргунов. Он не смешон, а часто неприятен. То же самое случается и с Вициным. Его манера поведения была прекрасной в «Псе Барбосе», здесь же многое кажется фальшивым. Нельзя все время работать на одной и той же краске... В этом отношении прекрасен Никулин. В каждой сцене он оригинален, но и всегда разный...»
На следующем худсовет, после просмотра всей картины Пырьев потребовал «кончать снимать Моргунова и Пуговкина. Они не интересны и надоели...». После чего другая инстанция – сценарно-редакционная коллегия – потребовала от Гайдая вырезать ряд эпизодов, в частности, когда «негр» Верзила гоняется за Шуриком и когда студенты сдают экзамены. Но Гайдай оставил все как есть. Чуть позже ему это припомнили, когда присваивали категорию фильму. 2 июля комиссия по определению группы отнесла «Операцию «Ы» ко 2-й категории.
8 июля 1965 года генеральный директор «Мосфильма» В. Сурин и художественный руководитель 2го творческого объединения И. Пырьев пишут письмо председателю Государственного комитета СМ СССР по кинематографии А. Романову, в котором заявляют, что фильм Леонида Гайдая заслуживает самой высокой оценки. Цитата из письма: «В данном случае, как нам кажется, принцип объективности и беспристрастности был нарушен в первую очередь потому, что за пренебрежительной оценкой фильма «Операция «Ы» кроется пренебрежительное отношение к комедии вообще и эксцентриаде в особенности. Ни многочисленные призывы печати, ни настойчивые пожелания зрителей, просящих, требующих новых и хороших кинокомедий, не могут опровергнуть все еще бытующего убеждения, что комическое в искусстве, комическое в кино есть жанр несерьезный и низкий...». Это письмо возымело-таки действие – фильму дали 1-ю категорию.
Картина вышла на экраны страны в середине августа 1965 года. В кинотеатрах стоял ажиотаж. Недовольны остались только цензоры нового шедевра – Смирнов слишком обаятельный, нельзя так играть хулигана, а Шурик слишком жесток, когда бьёт его по заднице розгами. Потом оказалось, что в советских верхах Федей называли Фиделя Кастро, и, когда Шурик говорит: «Надо, Федя, надо!», получается, что «экзекуции подвергается сам лидер Кубы»!
Ещё авторам «Операции «Ы» заявили, что они нарочно выбрали такие захламлённые стройки, где жуткий бардак. Посмотрев лирическую новеллу, кто-то пустил формулировку «голизна» – из-за Натальи Селезнёвой в купальнике. Говорили, что в жизни так не бывает – ложиться на диван не разбери с кем. А в последней сцене один редактор заявил: мол, что же это получается, с расхитителями социалистической собственности справляется не милиция, не Шурик, а обычная бабуля?!
